“…Мы судим по недавней обзорной статье западноевропейских авторов [Scheerder, Breedveld, Borgers, 2015a] и списку цитирующих ее текстов. В ряде работ сообщается о возобновлении роста числа массовых пробегов и их финишеров после стагнации 1990-х годов, что рассматривается как свидетельство второй волны бегового бума на рубеже XX и XXI веков [Bezold, 2006;van Bottenburg, Hover, Scheerder, 2010;Scheerder, Breedveld, Borgers, 2015b;Hover, van der Werff, Breedveld, 2015;Nilson et al, 2021]. В данных работах изучались в основном характеристики беговой аудитории.…”
В статье изучен кейс трансформации крупнейшего марафона России (в 1981—2012 гг. Московский международный марафон мира, с 2013 г. — Московский марафон). С 2011 по 2016 г. число его участников выросло в восемь раз. Масштабность изменений заставляет говорить о фитнес-буме 2010-х годов. Пресса присуждает лавры успеха возникшему малому бизнесу по организации массовых событий — но заслуженно ли?
Методы исследования: анализ беговой статистики и документов — календарей, результатов и положений массовых забегов; анализ публикаций в прессе и интернете; включенное наблюдение в практике бега.
Результаты кейс-стади выявили четыре ведущих фактора бегового бума. Во-первых, это наследие фитнес-бума 1970-1980-х годов, позволяющее говорить о 2010-х как о второй волне. Во-вторых, кампании по популяризации массового бега транснациональных брендов Nike и Adidas, создавшие «точку входа» в практику массового бега. Подробно описана кампания Nike We Run Moscow 2010-2015. В-третьих, трансформация медиасреды, облегчившая распространение этих кампаний. В-четвертых, изменение локальной политической конъюнктуры, повлиявшее на траекторию бума. Следствием первоначального роста и еще одним дополнительным фактором фитнес-бума действительно стали «предприниматели от бега», но их появление связано с перераспределением административных ресурсов, а не с открытием «новой ниши». Возникли побочные эффекты предпринимательства: джентрификация бега, коммерциализация с 18-кратным ростом взносов, снижение доступности участия.
Обсуждение развивает дискуссию о моделях спорта. Мы полагаем, что пропагандировать «физкультуру ради здоровья» беспредметно, а причина низкого уровня вовлеченности — сложившаяся проолимпийская модель, дисфункциональная для неэлитного спорта. Необходимо внедрение экспрессивной модели и репозиционирование массового спорта, что отчасти уже произошло. Процесс коммерциализации массового бега позволяет задать вопрос о расхождении дискурса власти (на развитие спорта) и реальной ситуации.
“…Мы судим по недавней обзорной статье западноевропейских авторов [Scheerder, Breedveld, Borgers, 2015a] и списку цитирующих ее текстов. В ряде работ сообщается о возобновлении роста числа массовых пробегов и их финишеров после стагнации 1990-х годов, что рассматривается как свидетельство второй волны бегового бума на рубеже XX и XXI веков [Bezold, 2006;van Bottenburg, Hover, Scheerder, 2010;Scheerder, Breedveld, Borgers, 2015b;Hover, van der Werff, Breedveld, 2015;Nilson et al, 2021]. В данных работах изучались в основном характеристики беговой аудитории.…”
В статье изучен кейс трансформации крупнейшего марафона России (в 1981—2012 гг. Московский международный марафон мира, с 2013 г. — Московский марафон). С 2011 по 2016 г. число его участников выросло в восемь раз. Масштабность изменений заставляет говорить о фитнес-буме 2010-х годов. Пресса присуждает лавры успеха возникшему малому бизнесу по организации массовых событий — но заслуженно ли?
Методы исследования: анализ беговой статистики и документов — календарей, результатов и положений массовых забегов; анализ публикаций в прессе и интернете; включенное наблюдение в практике бега.
Результаты кейс-стади выявили четыре ведущих фактора бегового бума. Во-первых, это наследие фитнес-бума 1970-1980-х годов, позволяющее говорить о 2010-х как о второй волне. Во-вторых, кампании по популяризации массового бега транснациональных брендов Nike и Adidas, создавшие «точку входа» в практику массового бега. Подробно описана кампания Nike We Run Moscow 2010-2015. В-третьих, трансформация медиасреды, облегчившая распространение этих кампаний. В-четвертых, изменение локальной политической конъюнктуры, повлиявшее на траекторию бума. Следствием первоначального роста и еще одним дополнительным фактором фитнес-бума действительно стали «предприниматели от бега», но их появление связано с перераспределением административных ресурсов, а не с открытием «новой ниши». Возникли побочные эффекты предпринимательства: джентрификация бега, коммерциализация с 18-кратным ростом взносов, снижение доступности участия.
Обсуждение развивает дискуссию о моделях спорта. Мы полагаем, что пропагандировать «физкультуру ради здоровья» беспредметно, а причина низкого уровня вовлеченности — сложившаяся проолимпийская модель, дисфункциональная для неэлитного спорта. Необходимо внедрение экспрессивной модели и репозиционирование массового спорта, что отчасти уже произошло. Процесс коммерциализации массового бега позволяет задать вопрос о расхождении дискурса власти (на развитие спорта) и реальной ситуации.
“…In the Netherlands, running has grown in popularity over the past decades (Hover et al 2015). Some studies reported that running could be encouraged or discouraged by different natural and built environmental factors, but the evidence base is still limited.…”
Running is a convenient physical activity that has gained popularity. However, little is known about runners' running environments and how they differ from their residential environments. To fill this gap, this study examines runners' exposure to natural and built environments along their running routes and assesses the difference between running and residential environments. We collected running track data from Endmondo, a fitness data platform, and used it to determine runners' residency. Moreover, we used open geographical data to calculate a range of environmental variables within their residential areas and along their running trajectories. We applied t-tests to assess differences across objectively measured environmental variables between urban and rural runners, considering geographic, temporal and track-specific strata. We found that the running environments of urban and rural runners were diverse and had distinct characteristics. The results suggest policies to promote running acknowledging these differences between running environments in urban and rural areas.
scite is a Brooklyn-based organization that helps researchers better discover and understand research articles through Smart Citations–citations that display the context of the citation and describe whether the article provides supporting or contrasting evidence. scite is used by students and researchers from around the world and is funded in part by the National Science Foundation and the National Institute on Drug Abuse of the National Institutes of Health.