Sociodemographic and Regional Determinants of Dietary Patterns in Russia

Abstract

An empirical assessment of diets using a posteriori analysis allows us to define actual dietary patterns (DPs) in the food consumption structure of a population. This study represents an a posteriori assessment of DPs for the Russian population in general as well as their dependence on socio-demographic and regional parameters. The data were obtained from 21,923 individuals aged 25–64 years old from a Russian multicenter study of “Epidemiology of Cardiovascular Diseases in the Regions of the Russian Federation” conducted in 2013–2014. Cross-sectional study subjects were interviewed face-to-face in order to obtain data on their diet. DPs were defined using principal component analysis. Four DPs were specified as “Rational”, “Salt”, “Meat”, and “Mixed”; all these variants together accounted for 55.9% of variance. Diets in gender and age groups corresponded to those for an all-Russian population; in several regions, the defined diets differed from the all-Russian ones. More favorable diet trends were observed among women, people with no family, people not working, and urban dwellers, and diet trends were more favorable with an increase in age, level of education, and material wealth. Thus, a posteriori DPs were defined for the Russian population, which were stable in sex/age groups and were mediated by the socio-demographic characteristics of the population.

Diet Quality Compared to the Nutritional Knowledge of Polish, German, and Slovakian University Students—Preliminary Research

“…This relationship is in compliance with the results presented in other publications, in which it was confirmed that, in many European countries, the diet of countryside residents differed from the principles of healthy eating habits compared to residents of cities [41][42][43][44][45]. The most frequent nutrition mistakes among people from rural areas included the preference of fast food; frequent consumption of sweets and a small number of meals in a day [41]; lower consumption of fish, milk and dairy products, wholemeal cereal products, vegetables, and fruit [43]; and excessive consumption of sugar [44,45] and salt [45]. Studies of adolescents aged 10 to 12 from Portugal showed that, in an urban environment, meat, fish, and fruit were consumed more often than in rural areas.…”

Adherence to a healthy lifestyle of the Russian population depending on the socio-demographics

“…Результаты исследования свидетельствуют о том, что высокая приверженность к ЗОЖ ассоциируется с женским полом, более старшим возрастом, проживанием в городе, высоким образовательным статусом, отсутствием семьи. За исключением последнего, выявленные ассоциации хорошо согласуются с многочисленными исследованиями зависимости распространенности поведенческих ФР ХНИЗ от социально-демографических характеристик [9][10][11]. Выбивающееся из этого ряда негативное влияние наличия семьи на приверженность к ЗОЖ может объясняться тем, что различия приверженности обусловлены преимущественно различиями в физической активности семейных и несемейных.…”

“…Высокая распространенность недостаточного потребления фруктов и овощей, а также избыточное потребление соли, по-видимому, связаны с низким рангом пищевых привычек в системе представлений российского населения о ЗОЖ, который в большей степени ассоциируется с отсутствием вредных привычек (курение, алкоголь, наркотики) и занятиями спортом, особенно в молодом возрасте и у мужчин [14]. Данные структуры фактического питания российского населения свидетельствуют о довольно высоком удельном весе "нездоровых" моделей питания, таких как "Мясная" и "Солевая" [11].…”

Socioeconomic determinants of eating behavior

“…По немногочисленным данным о социальном статусе и пищевом поведении российской популяции, увеличение уровня доходов также ассоциировалось с более здоровыми стереотипами питания [17].…”