В статье ставится задача изучить в эволюционном ракурсе процессы институционализации российской национальной школы (НШ) в постсоветское время в контексте языкового территориального режима (ЯТР). Данный режим рассматривается как система конституированных идей по вопросам использования национальных (нерусских) языков в качестве средств обучения и действий в отношении НШ, построенных на пересечении интересов правящих и неправящих акторов и приводящих к ее институциональному оформлению в поле политики. Изучение строится на принципах исторического институционализма и методе бинарного анализа. Институционализация российской НШ проходит в условиях сложного переплетения идей и действий акторов ЯТР, их противоречивого коммуникативного взаимодействия, зависимости от советской парадигмы национального образования и текущей языковой политики. Интересы этнических групп, политических элит регионального и федерального уровней, общественных объединений простимулировали организационное оформление и нормативное закрепление НШ в 1990-е годы. Заложенная в это время интенция к имитации права на язык обучения, отсутствие реальной, массовой его поддержки со стороны лидеров мнения, ценностное (в традиционалистском смысле) понимание национального языка стали в последующие годы “ловушками” для НШ. Федеральный центр, следуя по “тропе зависимости” от необходимости позиционирования страны как многоязычной, предоставления права обучения на родном языке, одновременно выдвигает рассогласованные, декларативные идеи и постепенно ужимает возможности НШ. Региональные элиты сохраняют приверженность политике ее поддержки. В 2000-х годах они лавировали в коридоре возможностей, заданном федеральным центром, и тиражировали аксиологический подход к национальному языку. В ответ на запрос родительской общественности на инструментальную функциональность национальных языков республики объявляли о стремлении модернизировать НШ. Однако идея оказалась формальной и не оказала серьезного влияния на такие образовательные учреждения. Сложность институционализации НШ связана с инерцией их внутренней политики, основанной на понимании национальной культуры как сугубо сельской и на ее презентации в этнографических формах, что в равной степени характерно для республик и не отвечает интересам современных родителей и их детей.
