Between Politzeistaat and Cordon Sanitaire : Epidemics and Police Reform During the Russian Occupation of Moldavia and Wallachia, 1828–1834

Abstract

SUMMARY: В статье рассматривается политика российских оккупационных властей в Молдавии и Валахии накануне Русско-Турецкой войны 1828–1829 гг. Автор начинает с обзора дискурсивного конструирования Молдавии и Валахии как жертв “восточного деспотизма” и пространства приложения российской цивилизационной миссии. Условием их “освобождения” объявлялось последовательное применение принципов рационального и системно иерархизированного управления ( Polizeistaat ). Несмотря на то, что общая реорганизация внутреннего управления княжеств непосредственно мотивировалась необходимостью обеспечить снабжение российской армии в будущих войнах, действия временной российской администрации в 1828–1834 гг. также были ответом на реальную угрозу последней в Европе эпидемии чумы. Эпидемия, разворачивавшаяся на фоне войны, стимулировала медицинские дискуссии об этиологии заболевания и антиэпидемических мерах. В этих обсуждениях лакуны в научном знании компенсировались моральными и политическими обобщениями, вытекавшими из россий-ского восприятия княжеств. Недостаток просвещения мог рассматри-ваться русскими врачами как непосредственная причина заболевания или как условие, из-за которого Молдавия и Валахия оказывались особенно подверженными эпидемии. Однако существовало согласие в том, что медицинские проблемы были лишь симптомом более серьезного морально-политического разложения. Соответственно, медицинские дискуссии риторически кодировались как обсуждение способов освобождения местного общества от пут “деспотизма” и “предрассудков”. В статье рассматриваются проведенные реформы полиции и гражданских институтов, системы налогообложения и отношений крестьян и господ. Проведенный анализ символического конструирования эпидемии чумы и способов ответа на нее позволил автору поместить реформы, проведенные Российской империей в Молдавии и Валахии, в парадигму “государства-садовода” Зигмунта Бауманна. Однако автор статьи видит здесь лишь начальную точку ревизии отношений “садоводчества” и модерности, поскольку в рассматриваемом случае локусом “садоводческих” практик оказывается традиционная континентальная империя. Лишь ретроспективно эти практики апроприировались “модерным” национальным государством.

Explaining and Managing Epidemics in Imperial Contexts: Russian Responses to Plague in the Kazakh Steppe in the Late 19th and Early 20th Centuries

“…As many scholars have shown, in various colonial locations the disease was seen as directly linked to the "backward" cultures and "unhygienic" practices of indigenous population, that had to be kept at a distance from the European quarters. The locals were perceived as "dangerous aliens" and "an integral feature of a hazardous environment" 33 even after germ theory had been established.…”

“…Konstansov, "Chumnaya epidemiya v kirgizskikh stepiakh Astrakhanskoi gubernii v dekabre 1900 i yanvare 1901 g.," Vestnik obshchestvennoi gigieny, sudebnoi i prakticheskoi meditsiny, izdavaemyi Meditsinskim departamentom 11 (1902): 1610. 33 recognition of the endemic character of plague and the zoonotic mechanism of its transmission, the doctors' attention was directed to the natural environment of the region and to the possible animal hosts of plague. In the texts written in the 1910s plague is shown as beginning outside the human dwellings, far in the steppe, from which it was being brought into villages by already infected travellers, whether Kazakh, Tatar, or Russian.…”