An interview with a precarious worker: “I'm such a person - it's easier for me without any papers, without everything”

Abstract

Интервью с Дмитрием, 30-летним прекарием, в данный момент ухаживающим за больной матерью и перебивающимся случайными заработками, интересно тем, что оно представляет собой характерный пример добровольного «соскальзывания» в прекарную занятость, выражающегося в последовательном отказе от любого типа конвенциональной карьеры и постоянной работы. Дискурсивно Дмитрий оправдывает отсутствие постоянной работы необходимостью ухаживать за матерью (после инсульта), хотя мать заболела всего два года назад, при этом предыдущие восемь лет жизни, после возвращения со срочной службы в армии, Дмитрий точно так же избегал любой «закрепощающей» его формы занятости. Несмотря на то, что семья Дмитрия, как видно из интервью, обладала определенным социальным капиталом-мать работала юрисконсультом, старшая сестра также получила юридическое образование и сделала определенную карьеру («раскрутилась», по его выражению),-Дмитрий не закончил даже первого курса института. После возвращения из армии он недолго работает охранником, потом часто меняет различные места работы, не требующие никакой квалификации и не оставляющие никакой возможности профессионального роста (курьером, продавцом, сторожем автостоянки и т. п.) При этом он целенаправленно выбирает именно неформальную занятость: «…уже хотелось работать не то чтобы попроще, а спокойней, где тебя никто не трогает, не надо писать бумажки, что-то бегать … не то что я ленивый, не хочу ничего делать-я люблю и руками работать, и вообще,-но как бы хотелось просто, чтобы тихонько, никто тебя не трогает, не нервничать». При этом он обладает определенной эрудицией, учит иностранные языки, владеет компьютерной грамотностью, воздерживается от употребления алкоголя. Неоднократно в ходе интервью Дмитрий высказывает свое отрицательное отношение к любого рода регуляциям, документам, любым формальным социальным институтам: «Фактически официально мало работал, да не думаю, что это страшно… То есть для меня всегда была проблема, даже при увольнении с официальной работы: надо бежать с этим бегунком в отдел АХО, в бухгалтерию, ставить печать. Зачем мне все это? Меня всегда это напрягало как-то очень сильно». Его не привлекает никакой вариант «нормальной» карьеры: «Был бы с институтским образованием, я бы все равно сидел с мамой, так же приходилось бы крутиться, это не дает ровным счетом ничего». Можно сказать, что Дмитрий является «идейным» 1 Материал подготовлен в рамках проекта «Межпоколенная социальная мобильность от XX века к XXI: четыре генерации российской истории» (грант РНФ 14-28-00217). * Тартаковская Ирина, кандидат социологических наук, доцент Государственного академического университета гуманитарных наук; старший научный сотрудник Института социологии Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук.

Pay and employee intrapreneurialism in Russia, 1994–2015: A longitudinal study

“…In the latter model, managers deploy personalized concessions, presents and social events to motivate employees. Pay and conditions are only marginally above unemployment benefit levels (Tartakovskaya, 2017). Tartakovskaya and Vanke (2019) argue that these workers have developed a ‘neo‐liberal subjectivity’ featuring internalized self‐regulation and performance maximization (pp.…”